— Эти киты к Вам прекрасно относятся. Но они, черт побери, Вам не принадлежат.
— Это они, черт побери, сами Вам сказали?!
— Черт побери, да!
«Звездный путь: дорога домой»

Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы? станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих? (…)
Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперед не будешь.

Книга Иова

Храни, Господь, кораблик мой, такой картонный и смешной —
Где все взаправду и всерьез, и каждый бой — как смертный бой,
Где каждый друг — надежный друг, и мы практически семья,
Храни, Господь, моих друзей — и с ними не забудь меня!

Затем, что бездна холодна, но так исполнена огней,
Что только варежку раскрыть да и склониться перед ней,
Затем, что музыка звучит, что наш финал не предрешен,
Затем, что каждый хочет жить — и, если можно, хорошо.

Мы вопиюще немудры, но что, о Господи, с того?
Опять сияет Млечный путь и обещает волшебство,
А в мире тысячи даров для рук и ног, сердец и глаз…
Храни придурков и детей — и нас, о Господи, и нас!

*

— Что же ты будешь делать, когда тебе станет тесно
В твоем бесконечном детстве, в твоем беспечальном царстве?
В сказочном королевстве оставаться уже невместно,
А выхода вовсе нет — и куда деваться?

— Бегать и прыгать, смотреть, говорить словами,
Пробовать мир — на ощупь, на вкус, на запах —
Вот рябь от гальки идет по воде кругами,
Вот солнечный свет дрожит на еловых лапах,

Вот ветер, как кошка, гонит блестящий фантик,
Вот июль раскаленный площадь шагами мерит,
Вот на подошве кедов — следы асфальта,
Вот смерть и безумье, обнявшись, стоят за дверью.

— Ну как тебе, страшно? — Страшно. — Мне тоже, милый.
Дай мне ладонь, вздохни, повторяй за мною:
Боже, я постараюсь и сделаю, что под силу.
Все остальное, я верую, — за Тобою.

*
Друже, так вышло, что мир огромен — строптивый норов, недобрый нрав,
Грохот небесных каменоломен, левиафаны, Иов, Ахав,
Белое, ярое пламя молний, черные волны и треск бортов,
Сколько инструкций ты не запомни — а все окажешься неготов.

Друже, так вышло, что мы танцуем на кончике пальца, конце иглы,
Шквал надвигается, неминуем, каракатицей в туче чернильной мглы,
Падаешь, падаешь, холодея, в Марианскую бездну, на дно зрачка,
Страшно снаружи, внутри страшнее… храни, о Господи, моряка!

*
Капитан, капитан, крепок ли этот корабль?

«Нету другого такого на всем побережье,
многие годы хожу я дорогой китовой,
штурман мой ловко читает дорогу по звездам,
мой рулевой крепко стоит у штурвала,
нету матросов моих удалей и ловчее,
ищи, сколько хочешь, а лучше команды не сыщешь.»

Капитан, капитан, отвези меня в тихую гавань,
где олеандры встают стеной у причала,
где шелестят в полудневной жаре кипарисы,
где волны вздымаются мерно и так опадают,
где тихо, и мирно, и — слышишь? — войны не бывает.

Капитан, капитан, капитан, начинается буря!
Капитан, капитан, где твой прославленный штурман?
где рулевой твой, о, где гребцы, где матросы?
Капитан, капитан, капитан, твой парус изорван!
Капитан, капитан, капитан, ты неужто соврал мне?
«Что-то скрываешь ты, путник. Скажи без утайки».

Капитан, капитан!..
Все теченья бегут в Ниневию,
все ветра, завязавшись узлами, несут в Ниневию,
все дороги китов, извиваясь, ведут в Ниневию,
в обреченную горю и смерти судьбой Ниневию,
в порт, мне сужденный, в гавань мою, Ниневию…

*

Ну что же, вот он, предел возможного, так хорошо знакомый,
Подойди поближе, вглядись, прикоснись рукой.
Это здесь океан обрывается вниз, в пустоту влекомый.
Это здесь кончается воздух, и холод, и свет, и зной.

Дальше мир не создан. Не в силах уйти отсюда,
Балансируя на краю, смотришь, смотришь и смотришь в бездну —
Пусть не то, чтобы прям взаправду ожидая явленья чуда,
Но отлично зная — все меньшее бесполезно.
*
Ну запомни, запомни же, наконец,
Логос и захочешь — да не обманешь.
Вот отмычка тебе, вот тебе ларец,
Сундучок сладчайших воспоминаний,
Отопри, погрузись по локоть — текучие нитки бус,
Полосатые камешки, пуговицы и стразы,
Это все тебе, ну, бери, не трусь,
Позабытый секретик, как по заказу.

И берешь, и к глазам подносишь — а бусина цвет меняет,
Обращается птицей, стремительно улетает,
Силуэт ее в сияющем небе тает —
Все, что было в мае.
А, может быть, и не в мае.

Хочешь петь о любви — а выходит опять о смерти,
Про коммуналку — выходят дворцы и башни,
Метеориты звездное небо чертят.
Должно быть страшно —
А что-то совсем не страшно.

Бери, что угодно — а выйдет одно и то же —
Предвечное Божье слово, листва крапивы,
Мы сойдем с ума, мы умрем, но покуда живы…
И захочешь соврать — а не сможешь. Опять не сможешь.
*
Обступи меня, беспечальный свет,
Проступи насквозь,
Дай мне видеть и говорить, понимать и петь,
Как вращается под наклоном земная ось,
Как по спирали кружится лента лет,

Как шуршит под ногами лиственный бурый прах,
Как вцепляются в воздух корявые тополя,
Как под битым асфальтом спит до весны земля,
Как еще не видно дыхания на губах,

Как сияет над всем окна голубой лоскут,
Как почти еще не заметен приход зимы,
Как за рекой проступают холмы, холмы,
И как женские голоса в тишине поют,
Что не будет тьмы.
Никогда не наступит тьмы.

На окраине света, нежно и строго, на холоде, по утру,
Проступает мир, к которому хочется быть причастным.
Сделай меня тростниковой дудочкой на ветру —
Что еще я умею? Что знаю еще о счастье?

*

Где-то там в темноте вздыхает ночное море,
На планете где-то всегда есть ночное море,
Там внутри кораллы растут, и плывут дельфины,
И, конечно, киты поют, а о чем — неизвестно,
То есть, это всем неизвестно, а мы-то знаем:

Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.
Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.

Где-то там по ночному морю плывет корабль,
Идет он из порта в порт по трем океанам,
За ним остается след, и мерцают брызги,
Огоньки вдоль бортов мигают, переливаясь,
А рулевой себе под нос напевает:

Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.
Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.

Где-то там МКС проплывает над ним по небу,
Там внутри сидят астронавты и астронавтки,
И смотрят когда на Землю, когда на звезды,
И одна из них достает из кармана флейту,
И подносит к губам, и сквозь пространство льется:

Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.
Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где ты? — Я тут, я рядом.

Над морем, в котором дельфины, киты, кораллы,
Над кораблем, где рулевой в фуражке,
Над МКС, где астронавтка с флейтой,
Где-то там, в вышине, в высоте, и вообще повсюду
Господь стоит и Сам Себе напевает:

Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где Ты? — Я тут, Я рядом.
Фидл-о-дидли, дидли, доу,
Где Ты? — Я тут, Я рядом.

*

Как себе рассказать — не бывает не той Вселенной,
Не бывает не той судьбы, не бывает не той дороги,
Вот дождем золотым с ветвей осыпается все, что тленно,
Вот оставшееся сияет и стоит на твоем пороге.

Как себе рассказать — будет страшно и очень страшно,
Будет больно и очень больно, но суть не в этом,
Это как девятьсот ступеней по спирали к вершине башни,
Чтоб потом — колокольный звон, и ветра, и лучи рассвета.

Как себе рассказать, вернувшись — не «куда», а «когда», обратно,
Где такая тоска и драма, не обхватишь и не измеришь —
Про устройство и сущность чуда? Это просто невероятно.
Ты и слов-то таких не знаешь. Ты ж сама себе не поверишь.

*

Мир наш — сильным, или странным,
Или слабым и нелепым,
Под небесным океаном
Полыхает бабье лето,

Путь неведом и нехожен,
Тут не выживешь без чуда
(Впрочем, с чудом, в общем, тоже
Но об этом я не буду).

Тут леса, и партизаны,
И простор необычайный,
Нерпы и левиафаны,
Неразгаданные тайны.

Он достался нам в наследство,
И теперь крутись как хочешь
В этом, сцуко, вечном детстве…
Спи, дружок. Спокойной ночи.

*
Каждому нужен остров,
Остров Нетинебудет,
Где все лучезарно-просто,
Как больше уже не будет,

Где ты героем, конечно,
Блестящий и безупречный,
И путь впереди беспечный,
И будто так будет вечно.

Каждому нужен остров,
Чтоб было куда вернуться,
Взглянуть на надежды остов,
Могилы ее консуться —

Ничто не сбылось, как мнилось,
Из мечт ничего не вышло…
Тебе никогда не снилось,
Что небо настолько выше,

Что счастье настолько остро,
Что ты слабее настолько…
Каждому нужен остров —
Чтоб знать, с чем сравнить. И только.

*

Забавно, что ты невластен
Над всем, что взаправду важно —
Ни полностью, ни отчасти,
И это, конечно, страшно,

Но солнце течет сквозь листья,
Но пахнет травой и медом,
Но в летне-мультяшной выси
Росчерк от самолета,

Вот-вот и тебя уронят,
Ведь это же неизбежно…
А ты все лежишь в ладони,
А Бог тебя держит, держит.

*

Над обрывом вода зелена, зелена
И прозрачна почти до дна.
На обрыве растет одолень-трава,
Пахнет морем едва-едва.

И такая тишь, и такая гладь,
И такой безмятежный сон,
Будто все до начала любых времен —
Или в самом конце времен.

И куда ни глядь —
Все лазурь и синь,
Под тобою и над тобой,
И огромный, огромный, огромный мир,
Крошечный и смешной.

*

Как ее назвать, как сказать о ней,
Коль с нею ты незнаком?
Как волна нахлынет в один из дней
И возьмет тебя целиком.

Как она войдет в твою плоть и кровь,
Как стрелка упрется в ноль,
Как не будет ни неба, ни берегов —
Только морская соль.

Как не будет света, не будет дна,
Пока не наступит срок,
И тебя в предрассвет, в предначалье дня
Не выбросит на песок.

Встанешь, до клеточки просолен,
Плоть от плоти морской волны.
Вера. Смерть. Любовь — океан имен.
Но они уже неважны.

*

«Как, вероятно, легко заметить, быть человеком я не умею —
То ли способностей нет, то ли надо больше практиковаться,
Но смотрю на людей вокруг — и чем дальше, тем все яснее,
Что постичь это крайне сложно, и, возможно, мне просто не стоит браться.»

«Слушай, расслабься уже — за всю историю, если честно,
Стать Совсем Человеком сумел один, а все остальные тупят.
Я могу обещать две вещи — во-первых, не факт, что тебе, но хеппи-энд наступит.
Во-вторых, по пути к нему будет страшно — но интересно.»

*

Но, на самом деле, вернуться нельзя никак,
Даже если ты кропотливо идешь след в след,
Пусть ты носишь ее походку, цвет глаз и стать,
Но того человека, кем ты была, просто больше нет.
Предзакатный луч упирается в скалы, как тот маяк,
Полосой на волны бросает дрожащий свет.

Будто рыба-кит нырнула, плеснув хвостом,
И, деревни стряхнув, ушла на сизую глубину —
Страны прошлого исчезают с лица земли,
Все Атлантиды отходят навек ко сну.
Что приходит потом… да, что приходит потом?
Видимо, время, чтоб конструировать корабли.

Кит опять всплывает со дна, подставляет бок —
Строй свои города, человек, торопись, спеши,
Успевай, покуда опять не наступит час,
Пой свои песенки, где ни живой души,
Смейся, люби, пока не настал твой срок.
Ты не знаешь его, так что все времена — сейчас.

Июль 2013 – май 2014